- Высокие травы.

Тяжелый, сырой запах воды манил, звал, обещал прохладу. Лев шел неторопливо, в голове проворачивая события сегодняшнего дня. Жара медленно, но верно сходила на нет, вероятно, в этом была виновна скорее близость воды, нежели время суток. Он шел, неторопливо и как-то даже величественно, поглядывая по сторонам с хозяйским таким, степенным интересом. Нельзя сказать, что эти земли были ему знакомы, он был здесь в последний раз довольно давно, но именно эти оживающие, обретающие плоть воспоминания были так изумительно свежи, что хотелось идти и идти, не останавливаясь.
Но путь его был долог, шкура его побледнела от пыли, а на морду наползло облако угрюмой рассеянности: ему не хотелось ни говорить, ни видеть кого-либо рядом; одиночка в душе, Нетопырь отвык от того, чтобы кто-то находился возле. Короткая встреча с львицей из родного прайда пробудила в его душе что-то такое щемящее, тонкое, эфемерное; это душевное томление ну никак не вязалось с грубой, массивной фигурой и хмурым, насупленным видом. Собственно, ему не нравилось то шаткое положение, в котором ныне находилась его душа; то беспокойство, что запустило когти в самую её суть, та тоска по прошлому, что противной, шероховатой гадиной вползла в самое сердце и свернулась там клубком. Ему не нравилось, а потому он чуть изгибал тонкие губы, показывал саванне пожелтевшие клыки, но не останавливался, продолжая свой путь.
Сознание заполнил чужой запах, запах льва, запах потенциального конкурента. Прайд он определить не смог: слишком давно не подходил близко к границам, полностью игнорируя назревающие проблемы своих родственников; ушедший когда-то постигать мир, Нетопырь не торопился обратно. А теперь эти чуждые ему существа то и дело попадаются на пути: ну на кой лад ему оное надо?!
Там, в клетке ребер, цвела алым цветом разбуженная злоба. Нетопырь остановился у края водоема, в коем и плескался кто-то крупный, златогривый и черношкурый. Сморщившись, Нетопырь наблюдал за сим зверем как-то слишком пристально, пожалуй, с несколько преувеличенным вниманием; от всей его мощной фигуры веяло неудовольствием. Собственно, тот кот, что сейчас был перед ним, был молод - это Нетопырь ощущал как-то инстинктивно, ощущал так, как чувствуют это звери, подходящие к рубежу между расцветом сил и старостью. Как ни печально, он вскоре должен будет увянуть, освободить дорогу молодому поколению, но... Шрамы на его шкуре останутся доказательством многих его побед. Так почему бы не прибавить к ним еще один?

офф: то есть "нео" - это я? .D

Вода мутная, темная, грязная. Облепляют черную, поблескивающую шкуру зеленые нити-травинки, золотистая грива спутанными прядями... Он повернулся, толкнулся в морду упругий знакомый запах, чуть сморщился, показал клыки. Угрюмость его ушла, оставив на своём месте рассеянную, хмурую задумчивость; узнавание скользнуло призраком в мутных желтых глазах. Выдохнул громко, ощущая, как впивается в гортань сухой жаркий воздух. Вода манила, но на данный момент её соблазнительность слишком оттенялась нахождением в ней другого льва.
Омен. Он узнал его, черношкурого, который сейчас смотрел в смятении, может быть, в недоумении. Повел ушами, отвернулся и двинулся вдоль берега, ступая мягко, неторопливо, поглядывая по сторонам как-то недовольно и недоброжелательно. Голос льва вывел из этого странного, шаткого состояния; вынырнул мгновенно из темного омута собственно сознания, пару мгновений смотрел непонимающе на эту широкую морду, на эти янтарные глаза, смотрящие столь внимательно... После кивнул неторопливо, кривя губы в снисходительной, насмешливой усмешке. Да-а, замученный. Чрезвычайно.
- Не более, чем ты, - сухо, однако, ответил. Нельзя показывать свою слабость никому, нельзя признаваться даже самому себе, что граница между рацветом сил и старостью так близка, так реальна, вот, поблескивает на солнечном свету её стальная, острая кромка... Остается лишь перешагнуть, желательно осторожно, дабы не порезать лапы в кровь, не украсить шкуру свою еще одними шрамами, кои, в принципе, не бдут видны: так, просто будут ощущаться.
Самоуверенность, самолюбие, гордость... Всё это - змеи, что переплетают свои чешуйчатые, сильные тела в его голове, скользят внутри грудной клетке, оплетают сердце, сжимают в последних объятиях. И сейчас, смотря сурово на черного молодого льва, он ощущал, как медленно зреет злоба на эту буйную молодость, на эту горячую кровь и свежие силы, когда он с каждым вдохом и выдохом увядает, теряет частичку себя... Вот что чувствовал, по всей вероятности, его отец, когда он, подросший и обретающий постепенно своё истинное "я", носился по землям прайда. Вот почему, вероятно, старый лев щерил клыки и наступал на него, несколько совсем не призрачно намекая, что ему здесь не рады... Он, собственно, был не прочь уйти: жизнь в прайде быстро наскучила. Поведя ухом, Нетопырь отвернулся. Златогривый рано или поздно сможет его понять. Вот только ему легче от этого не станет.

==Let's get it started==
Ветер свистел в ушах, бил по светлой морде, все время оставаясь позади и в то же время не кончаясь. Самое приятное, что есть на свете - жажда приключений, ожидание чего-то нового, осознание, что впереди будет интересно. И Лисани свято верит, что приключению ждут ее, и, как любой подросток, никогда не задумывается о последствиях. Именно поэтому она еще и не догадывается, о том, что заблудилась. В этот раз она отошла от земель прайда слишком далеко. Слишком
Но пока Лисани об этом не думает, ведь впереди виднеется гладь воды - вода! Кошки не любят воду. И Лиса не любит. Но поднять тучу брызг, с размаху рухнув в воображаемый бассейн - ну как тут подростку удержаться? И Лиса прибавляет скорость, совершенно не задумываясь о том, что она может быть тут не одна.
- Джероонимооо!
Туча брызг, мокрая насквозь львица вылезает на берег, заливаясь смехом. Она отряхивается, испуская губами звук, похожий на "Бррпрр", а потом изящно вытягивает тело в попытке оглядеться и понять, где она. Так. Я не знаю это место. Лисани втягивает носом  воздух - знакомые запахи должны подсказать дорогу. А их не оказывается. Упс.
И только сейчас она заметила двух котов, которые тоже оказались на берегу этого уже успевшего стать странным бассейна.